Олонецкая губерния

Крылов В. Николай Феофилактович Лесков (1871–1915 гг). Петрозаводск, 1916. 6 с.

5-го ноября 1915 года скончался во цвете лет преподаватель Петрозаводского духовного училища, статский советник Николай Феофилактович Лесков. Покойный не был членом «Общества изучения Олонецкой губернии» и стоял совершенно в стороне от его жизни и деятельности. Но, не имея членского звания, Н. Ф. за свою сравнительно непродолжительную жизнь очень немало и с большой пользой потрудился в деле изучения Олонецкого края. Труды его в этом отношении, удостоившиеся довольно лестной оценки со стороны Императорского Русского Географического Общества, не потеряют своего значения на долгое время и для каждого, изучающего местный край, особенно в этнографическом отношении, представляют и ценный и в высокой степени интересный материал. Поэтому было бы несправедливо не вспомнить на страницах «Известий» этого почтенного труженика по изучению Олонецкого края.

Николай Феофилактович родился 29 октября 1871 года в селе Святозере Петрозаводского уезда, в карельской семье сельского священника. Первоначальное образование он получил в начальной школе своего родного села, а затем прошел полную духовную школу — обучался в Петрозаводском духовном училище, в Олонецкой духовной семинарии и в Петроградской духовной академии, которую и окончил со степенью кандидата богословия в 1895 году.

По выходе из академии, Н. Ф. все годы своей двадцатилетней службы посвятил педагогической деятельности в духовной же школе. В 1896 году 28 июня он поступает на должность помощника инспектора родной ему духовной семинарии; в следующем — 1897 году, 4 июня, переводится в Каргопольское духовное училище и преподаёт латинский язык; в 1908 году 17 сентября назначается помощником смотрителя родного ему Петрозаводского духовного училища и, наконец, в 1911 году 12 января перемещается на должность преподавателя арифметики, географии и природоведения того же училища. В этой последней должности Н. Ф., обзаведшийся многочисленной семьёй, и пробыл до конца дней своих. Таков несложный формуляр покойного.

При том скромном положении, каковое занимал Н. Ф., друтой на его месте, обыкновенный заурядный педагог, был бы мало заметным для общества тружеником и совершенно потерялся бы среди других тысяч обывателей и скромных работников на педагогическом поприще. Но мать-природа щедро одарила покойного Николая Феофилактовича. Обладая тонким наблюдательным умом и несомненным литературным художественным талантом, Н. Ф. не мог остаться незамеченным. По словам одного из его товарищей по академии, «взгляды покойного, всегда чистые и правдивые, глубоконаблюдательная яркая обрисовка явлений жизни невольно обращали на себя внимание и создавали общее к нему уважениие. Это уважение окружало его на всю его жнзнь — со школьной академической скамьи оно сопровождало его и до могилы». Уважение к покойному Н. Ф. было настолько значительно, что Каргопольское уездное земское собрание, в сессию 1906 года, избрало его почётным мировым судьёй; в следующем же 1907 году он избирается от города Каргополя выборщиком для избрания членов во II Государственную Думу. Пройти в Думу Н. Ф. не удалось, и он остался в родной Олонии всё на том же скромном педагогическом поприще, хотя, при несомненном ораторском даровании, мог бы с честью занять место среди избранников народа.

Как педагог, Н. Ф. также был заметным работником. Пишущему эти строки не пришлось служить с покойным и непосредственно наблюдать его педагогическую деятельность. Но многочисленные ученики и некоторые из сослуживцев покойного достаточно ярко охарактеризовали Николая Феофилактовича в этом отношении при отпевании и похоронах. Нет оснований предполагать, что при оценке личности и деятельности покойного педагога все ораторы руководились только известным латинским изречением «de mortuis aut bene aut nihil». Самый даже тон похвальных речей не позволяет сомневаться в искренности и правдивости их авторов. «Обращаясь к педагогической деятельности почившего, — говорит один из его товарищей по семинарии, — нельзя не видеть его бережного отношения к душе учащихся, внимания к нуждам и запросам его души. Всегдашнее деликатное отношение его к учащимся было строго продуманное. Оно проистекало из его глубокого убеждения в необходимости именно такого отношения, как имеющего значение и для учащихся, и для окружающей жизни, и для светлого будущего нашей родины... Будучи широко образован, всегда идейно настроен и обладая тонким наблюдательным умом и добрым сердцем, Николай Феофилактович входил в положение учащихся и своим человеческим к ним отношением пробуждал в них хорошую жизнь». Бывшие ученики покойного также засвидетельствовали, что «Николай Феофилактович обаянием своей нравственно возвышенной прекрасной личности будил в них лучшие чувства и мысли и зажигал в них святые порывы к истине и добру». «Он учил их высокому взгляду на человека, на ценность его жизни и призывал к вере в общий смысл». «И они любили своего любящего учителя». 

Одна педагогическая деятельность не могла однако удовлетворить одарённого несомненным литературным талантом покойного Николая Феофилактовича. Ещё на студенческой скамье он ищет применения своим богатым силам. «Невольно к литературе влечёт его какая-то неведомая сила». Объектом своей литературной деятельности он избирает быт и жизнь родного ему карельского племени. Николай Феофилактович совершает, по поручению Отделения Этнографии при Императорском Географическом Обществе, три специальныя поездки «для этнографических наблюдений» над карелами Олонецкой губернии. О результатах своих исследований он даёт каждый раз подробный отчёт Отделению Этнографии. К сожалению, подробных отчетов о первых двух командировках нам не удалось найти, несмотря на поиски во всех библиотеках нашего города. Первая поездка совершена была летом 1892 года. О ней в отчёте Отделения Этнографии кратко говорится следующее: «в заседании 23 октября 1892 года Н. Ф. Лесков, совершивший по поручению Отделения поездку в Петрозаводский уезд, сообщил свои интересные наблюдения над бытом карелов той местности, ещё не подвергшейся этнографическому исследованию; представленные сведения свидетельствуют, что среди этой народности до сих пор сохранилось ещё много своеобразного, много остатков глубокой старины, уцелевшей в виде суеверий и предразсудков, сопровождающих главнейшие обряды — крестины, свадьбу и погребение — и наполняющих собой всю повседневную жизнь кареляка; остатки старины, своеобразные особенности быта и изучение языка делают дальнейшее исследование этой народности весьма желательным». 

Вторая поездка, тоже по поручению Отделения Этнографии, предпринята была Николаем Феофилактовичем летом 1893 года к карелам Петрозаводского и Олонецкого уездов и Сердобольского уезда Выборгской губернии. Как видно из отчета Отделения, он «привёз богатый материал для знакомства с памятниками народного творчества и для диалектологии посещённых местностей». «В числе собранных материалов были сказки, загадки, пословицы, легенды, сказания о кладах, о литовцах, заговоры, свадебные и погребальные причитания, толкования снов, собственные имена, приметы, духовные стихи, детские песенки и песни, по содержанию приближающиеся к поэмам». «В сообщении своём» о поездке, сделанном Отделению Этнографии 26 ноября, Н. Ф. «подробно также остановился на изложении наблюдений над воспитанием у корелов детей». 

Третью командировку Николай Феофилактович совершил летом 1894 года. На этот раз покойный исследователь избирает для своих наблюдений «Чудской край» Лодейнопольского уезда — местность, расположенную преимущественно по реке Ояти, где жила и живёт поныне «белоглазая чудь». Как видно из отчёта, прочитанного в заседании 18 ноября 1894 года, Николай Феофилактович прожил в Чудском крае почти всё лето, с июля месяца и до половины августа, и за это время успел посетить много деревень — в отчёте названы 48 деревень — расположившихся в большинстве случаев по течению реки Ояти или недалеко в стороне от неё, в уезде Лодейнопольском и отчасти Тихвинском Новгородской губернии. Во время этих странствований он успел записать: 1) сто с лишком загадок, 2) причитания свадебные и похоронные, 3) несколько песен, правда, по словам самого исследователя, не представляющих особого интереса по своему содержанию, 4) несколько заговоров, 5) сделал описание некоторых местных обычаев и 6) записал, «насколько позволяло время и его уменье», «грамматические особенности чудского языка». В отчёте содержится не просто только сухой перечень того, что покойный сделал за время своей командировки. Большая часть его отведена описанию весьма любопытного житья-бытья лодейнопольских дворян — помещиков, некогда державших в своих руках местное население, но после 19-го февраля, когда «порвалась цепь великая», не сумевших приспособиться к новым условиям жизни и постепенно превратившихся в неграмотных, невежественных и даже не сознающих потребности выйти из такого положения крестьян-мужиков, хотя горделиво и величающих себя «боярами» и владеющих довольно большими участками земли. Эта часть отчёта и теперь читается с большим интересом и имеет форму художественного литературного рассказа. 

Труды Николая Феофилактовича по этнографии Олонецкого края нашли себе довольно лестную оценку со стороны Отделения Этнографии Императорского Русско-Географического Общества. «Избранная Отделением комиссия для присуждения медалей признала полезным поощрить Н. Ф. Лескова за этнографические исследования его, по поручению Отделения, среди корелов Олонецкой губернии», на основании отзыва председательствующего В. И. Ламанскаго, «присуждением серебряной медали» с надписью «за полезные труды», каковое определение и было утверждено Советом Общества в заседании 18 января 1893 года. 

Богатый материал, собранный Николаем Феофилактовичем во время его экскурсий по Олонии, был им использован в многочисленных статьях этнографического содержания, преимущественно напечатанных в журнале «Живая Старина» под редакцией В. И. Ламанского.

Но, кроме того, Николай Феофилактович пробует свои силы и в беллетристике. О первых шагах его деятельности в этом направлении мы можем почерпнуть любопытные сведения из статьи покойного редактора «Исторического Вестника» С. Н. Шубинского «Маленькое объяснение». На литературном поприще Н. Ф. выступил в январе 1893 года с раcсказом: «Две репины» за подписью «Н. Ф. Лесков», снеся свою рукопись в редакцию «Исторического Вестника”. Рассказ редактору понравился. С. Н. Шубинский, объяснив при свидании Н. Ф-чу, что охотно готов поместить рассказ в редактируемом им журнале, вместе с тем указал на неудобное для него совпадение фамилии с известным писателем Николаем Семёновичем Лесковым и посоветовал напечатать рассказ, подписав его лишь инициалами, на что автор беспрекословно согласился. Рассказ этот появился в июньской книжке журнала за 1893 год. Вскоре затем Н. Ф. принес С. Н-чу новую статью: «Умер натуральной смертью», «которая была написана ещё лучше первой». «Мне было жаль, — говорит С. Н. Шубинский, — обезличивать молодого, способного писателя, так прекрасно начинавшего свою научную и литературную деятельность, и уговаривать его опять отказаться от своей фамилии только потому, что она одинакова с фамилией заслуженного литератора». И под рассказом оставлена была действительная фамилия автора: «Н. Ф. Лесков». Появление в печати талантливо написанного рассказа под фамилией «Лесков» подало повод неумеренным почитателям известного литератора Н. С. Лескова выступить в газетах «Неделя» и «Русская жизнь» «во имя защиты якобы попранного фамильного права Н. С. Лескова», «обвинять С. Н. Шубинекого в бестактности, мистификации и даже фальсификации и любезно преподавать ему указания, как он должен обращаться с сотрудниками». С. Н. «из деликатности» обратился с письмом к Н. С. Лескову «с недоумением относительно его однофамильца», на которое «Н. С. ответил, что ему до этого нет никакого дела, и что он удивляется, почему С. Н. отказывает его однофамильцу в том, на что он имеет право». После этого С. Н-м дан был должный ответ непрошеным защитникам знаменитого писателя. Инцидент был исчерпан, а Николай Феофилактович стал подписывать свои рассказы: «Н. Ф. Лесков-Корельский». Содержание рассказов взято из столь знакомой покойному жизни карел. Написанные живо и увлекательно и проникнутые любовью к забитым материально и духовно, его рассказы и до сего времени не утратили интереса.

Большая часть литературных трудов Николая Феофилактовича относится к его молодым годам. По поступлении на педагогическую службу, покойный реже отдаёт свои досуги литературной деятельности. Но он не переставал и тогда интересоваться родным краем и его прошлым. Н. Ф. собрал много материала по истории Каргопольского края и его «древностей церковных». К сожалению, этот ценный материал так и остался необработанным. Ещё больше ценного материала собрано было покойным к 100-летнему юбилею Петрозаводского духовного училища. На этом юбилее Н. Ф. выступил с блестящей, художественно составленной речью, талантливо описав в ней «былые дни» родного ему училища. Очень жаль будет, если этот большой и ценный труд не увидит света.

И как жаль вообще, что судьбе угодно было так преждевременно порвать жизнь этого талантливого исследователя Олонецкого края. 

Список печатных трудов Николая Феофилактовича:

1. О влиянии карельского языка на русский в пределах Олонецкой губернии // «Живая старина», 1892 год, в. 4, отд. II.
2. Доклад о поездке в Олонецкую губернию летом 1892 г. «Живая старина», 1892 г. в. 3, отд. V, стр. 432-436.
3. Представления кореляков о нечистой силе. «Живая старина», 1893 г. в. 3., отд. V.
4. Пословицы корельския. «Живая старина», 1893 г. в. 4, отд. II.
5. Корельская песня. «Живая старина», 1893 г. в. 4, отд. II.
6. Загадки корел Олонецкой губ. «Живая старина», 1893 г. в. 4, отд. II.
7. Две репины. Страничка из путешествия по нашему северу. «Исторический Вестник» 1893 г. кн. 6.
8. Отчет о поездке к олонецким корелам летом 1893 г. «Живая старина», 1894 г. IV. № 1. стр. 19-31 (С примечанием редактораВ. И. Ламанскаго).
9. Пастух и дьявол. «Живая старина», 1894 г. в. 2, отд. II.
10. Святки в Кореле. «Живая старина», 1894 г. в. 2, отд. II.
11. Шут Григорий. «Живая старина», 1894 г. в. 2, отд. II.
12. Мудрый Маччи. «Живая старина», 1894 г. в. 2, отд. II.
13. Корельская свадьба. «Живая старина», 1894 г. в. 3-4, отд. II, стр. 499-511.
14. Погребальные обряды кореляков. «Живая старина», 1894 г. в. 3-4, отд. II.
15. «Видндуойд» (Время от кануна Иванова дня до Петрова) «Живая старина», 1894 г. в. 3-4, отд. II.
16. «Умер натуральной смертью». «Исторический Вестик» 1894 г. LV. кн. 3.
17. Отчёт о поездке в Чудской край летом 1894 г. «Живая старина», 1895 г. № 1, стр. 1-13.
18. Поездка в Корелу. «Живая старина», 1895 г. в. 3-4, отд. I, стр. 279-297.
19. Катти и Матти. «Исторический Вестик» 1895 г. LX, кн. 6.
20. Письмо Н. Лескова о происхождении названия Каргополь. «Живая старина» 1902 г. в. I, отд. V. 16)

В. Крылов